Почему в клиниках Петербурга аппараты для лучевой терапии есть, а лечения нет
В 8-й больнице наконец закрыли отделение лучевой терапии. Наконец — потому что на этом древнем аппарате давно уже опасно было работать и лечиться. Но его все равно эксплуатировали, потому что нуждающихся в такой терапии в Петербурге — тысячи, а лечение получают меньше половины из них.
В Петербурге нет официальной очереди на лучевую терапию, хотя в периоды, когда из строя выходят одновременно несколько линейных ускорителей, она вырастает до тысячи человек. Но эта цифра не озвучивается: чтобы не афишировать свою беспомощность, врачи часто назначают ее, только когда освобождается место на аппарате. Для кого-то ожидание жизненно важного лечения в 2-3 месяца не имеет большого значения, а для кого-то за время его отсутствия 1-я стадия заболевания переходит во вторую, 2-я — в третью, 3-я — в четвертую. Но даже если рак прогрессирует не так быстро, все равно промедление с началом необходимого лечения делает его более дорогим и менее эффективным. Недаром же частные клиники, как западные, так и отечественные, строят свои рекламные кампании на том, что предлагают немедленную помощь.
Обычно так называемая очередь формируется непосредственно в медицинском учреждении, в котором лечится пациент: ему называют ориентировочное время, когда пригласят на лечение. Часто происходит так, что долгое ожидание ломает человека, у которого установлен диагноз «рак». Многие и без того уверены, что лечиться бесполезно, а если это лечение еще и сопряжено с проблемами — очередностью, необходимостью больших затрат, то пациент просто от него отказывается — легче смириться с судьбой и махнуть рукой на жизнь, чем тратить ее остатки на борьбу с неизвестным результатом.
Почему в Петербурге — очередь на лучевую терапию
Если ориентироваться на рекомендации Всемирной организации здравоохранения, по которым на каждые 300 тысяч населения требуется 1 ускоритель для дистанционного облучения, то городу необходимо 17 линейных ускорителей. Если исходить из статистики петербургской заболеваемости, то получится немного больше. Ежегодно в Петербурге регистрируется 18 тыс новых случаев онкологических заболеваний. В 70% (12-13 тысяч) из них необходима дистанционная лучевая терапия. На одном линейном ускорителе, по европейским нормам, можно пролечить максимум 600 человек. Значит, нам необходимо 20 установок? В городских петербургских больницах их всего 4, плюс 5 — в учреждениях федерального подчинения и 2 — в частном медицинском центре. Казалось бы, больше 50% пациентов могли бы получать лучевую терапию (на самом деле по официальным данным ее получают 40%). Но до 2014 года эта цифра достигалась только благодаря тому, что в городских больницах вместо 60 пациентов в день в отделениях лучевой терапии их принимают по 100 и более. Кроме того, в рамках оказания специализированной и высокотехнологичной помощи лечение онкологических пациентов Петербурга выполнялось в федеральных медицинских учреждениях (РНЦРХТ, бывший ЦНИРРИ, и Институт онкологии им. Петрова) за федеральные же деньги или за свой счет. За свой счет пациенты лечились и на современных установках в частной клинике ЛДЦ МИБС им. С. Березина.
При этом недостаток лучевой терапии в городских больницах был очевиден всегда — еще в 2009 году планировалось строительство лучевого комплекса при Городском онкологическом диспансере на проспекте Ветеранов. Однако, как сообщал «Доктору Питеру» главный врач диспансера Георгий Манихас, кризис 2007-2008 годов нарушил планы, хотя от намерения его построить в теории никто не отказывается. Предполагается, что в новом центре будут установлены 4 дистанционных ускорителя разной мощности.
От перемены мест слагаемых число ускорителей не меняется
В 2010 году, когда был запущен Клинический научно-практический центр специализированных видов медицинской помощи (онкологический) в Песочном все вздохнули — в его лучевом отделении целых три линейных ускорителя. Можно, наконец, хотя бы отчасти разгрузить очередь и даже остановить несоответствующий современным требованиям к лучевой терапии аппарат в 8-й больнице.
Однако в процессе работы онкоцентра в Песочном выяснилось, что два из трех — аппараты Seamens 2001 года выпуска, проданные за ненадобностью Военно-медицинской академией с согласия тогдашнего руководителя комитета по здравоохранению Юрия Щербука, категорически отказываются работать. Они и сейчас то и дело выходят из строя, но их даже списать невозможно — считается, что они не выработали ресурс. Фактически на протяжении 4 лет работы онкоцентра в нем работал только один аппарат, причем с большим перегрузом — в сутки принимается более 100 пациентов в две смены с 6.00 до 22.00, врачи валятся с ног.
В Городском онкодиспансере в 2011 году выходят из строя сразу два ускорителя. Сейчас на Березовой аллее работает только один — новый.
Именно поэтому в 8-й больнице старый аппарат для лучевой терапии продолжал работать до июля этого года. Потому что с момента ввода в строй онкоцентра в Песочном до июля 2014 года ускорителей не прибавилось ни на единицу — действующих осталось столько же, сколько было до его ввода.
Если аппарат сломался
И те, что есть, тоже периодически ломаются. А это чревато большими проблемами для пациентов. Как объясняет «Доктору Питеру» директор ЛДЦ МИБС Аркадий Столпнер, проблема лучевой терапии в том, что это не просто аппарат, на котором выполняется какая-то процедура, которую можно перенести на месяц-другой, если аппарат сломался:
— Когда начат курс, прервать его нельзя даже на 1-2 недели, иначе вы просто отрезаете пациенту возможность лечиться. После нескольких сеансов терапии патологические ткани начинают погибать, но если лечение прерывается, опухоль адаптируется к новым условиям и уже по-другому реагирует на лечение. И те дозы облучения, которые являются терапевтическими при нормальном лечении, при прерывистом уже недостаточны.
Сломанный ускоритель в городском учреждении — это катастрофа. Да, он когда-то отремонтируется, но что делать тем 100 пациентам, которые получали лечение? Как поясняют главные врачи городских онкологических клиник, их выручают в таких случаях федеральные учреждения. Хотя еще в 2013 году они очень неохотно участвовали в городской программе бесплатного оказания медицинской помощи. Только Институт онкологии взял, чтобы помочь городу, плановое задание на лечение 100 человек. РНХТЦ тогда их брать не стал. Потому что тарифы на лучевую терапию по программе госгарантий в системе ОМС намного меньше, чем у Минздрава.
В этом году в условиях колоссального дефицита этого вида помощи ЛДЦ МИБС заявил о желании участвовать в программе. Ему дали плановое задание на 30 (!?) человек. Это смешная цифра, учитывая, сколько пациентов нуждается в этом виде лечения, и ждет своей очереди. В начале года тарифная комиссия объясняла ее тем, что сначала надо посмотреть, как частная клиника справится с лечением, сейчас, когда МИБС всех, кого к нему направили, давно пролечил, говорят, что нет денег.
Впрочем, и федеральные учреждения уже уверяют, что готовы работать по тарифам Терфонда ОМС — в условиях резкого сокращения федерального финансирования они согласны лечить петербургских пациентов за 3350 рублей (стоимость одной фракции, то есть сеанса). Но плановые задания на год распределены, а дополнительных средств на оплату лечения онкологических пациентов нет и, похоже, не предвидится.
А тем временем в городских клиниках, вопреки нормам и правилам, ежедневно на каждом ускорителе лечат более сотни пациентов:
— Нельзя лечить 100 человек в день. Если бы это было возможно, то на западе, где принципы эксплуатации оборудования однозначно подразумевают своевременную амортизацию и получение дополнительной прибыли от его использования, давно бы уже выжали из этих аппаратов все возможное. И в Америке точно не отказались бы лечить по 100 человек в день. Но во всем мире ускорители работают в две смены — 12-16 часов. И при такой эксплуатации аппаратуры они принимают в день 60-70 человек. Не потому что они ленивые — только при такой нагрузке можно обеспечить надлежащее качество лечения.
Как-то в одном из интервью «Доктору Питеру» на вопрос: «Когда город решит проблему с лучевой терапией, закупит новые ускорители?», заместитель председателя комитета по здравоохранению Татьяна Засухина ответила:
— Купить можно, что угодно, а надо ли? Мы должны оценить, что сегодня есть в городе в учреждениях разной формы собственности, и рассчитать соответствие нашим потребностям.
Фактически то же самое сказал как-то и главный врач Городского клинического онкодиспансера Георгий Манихас: «Я за то, чтобы покупать услугу у частных и федеральных клиник. Важно, чтобы они ее продавали». Они готовы, но желающих ее купить в городских структурах здравоохранения сейчас нет, а у пациентов, нуждающихся в лучевой терапии нет на такие покупки денег — в среднем один курс лучевой терапии стоит до 180 тыс рублей (30 сеансов «облучения»).
Прекрасное далёко
Своей единственный аппарат онкодиспансер использует на пределе возможностей — там тоже принимают по 100 пациентов в день. Последний раз он ломался в январе. Уже приобретен второй, но его запуск постоянно переносится — сначала это был март, потом июль, сейчас главный врач онкодиспансера называет сентябрь.
В сентябре же обещают запустить и третий аппарат Siemens в Песочном. Когда от безысходности и директор онкоцентра в Песочном написал письмо президенту Siemens, в клинику прислали инженера из фирмы:
— Во-первых, один аппарат он запустил, и мы уже взяли на лечение 60 человек. Во-вторых, он уверяет, что сами аппараты неплохие, 13 лет — не возраст: в Германии работают такие установки предыдущего поколения, как часы. Необходима лишь замена важной детали (волновод). Восстановление этого ускорителя в лучшем случае продлится до сентября — конкурс на закупку, таможня, собственно ремонт. Надеемся, что в сентябре будут работать все три лучевые установки.
РНХТЦ обещает запустить к концу года свой четвертый аппарат, а в 2015-м — еще четыре.
Нам уже который год рассказывают, как хорошо все будет в сентябре или через год или когда построят новый корпус в онкодиспасере на Ветеранов. При этом сомнения, что «все будет хорошо» в наших условиях остаются. Вне сомнений только то, что сейчас все плохо: пациенты недополучают необходимую им медицинскую помощь, а она нужна была еще вчера.
Однако, как сказал «Доктору Питеру» Владимир Моисеенко: «Даже если нам сегодня дадут неограниченные объемы финансирования, купить и запустить в работу новый ускоритель можно будет не раньше чем через два года. И речь даже не о длительности закупочных процедур и проблемах с таможней. Чтобы установить лучевой ускоритель, требуется сложное технической сооружение — каньон, на его строительство с соблюдением всех требований к безопасности может уйти два года и более.»
Понятно, что в ближайшее время достичь даже нормы, обозначенной ВОЗ, Петербург не сумеет. Зачем тогда нужна система скрининга, всеобщая диспасеризация населения, когда раннее выявление болезни не гарантирует того самого срочного начала лечения, обеспечивающего полное выздоровление?
Справка
Лучевая терапия — это использование ионизирующего излучения для разрушения опухолевых клеток. Чаще всего она применяется в комплексе с химиотерапией и/или хирургией и позволяет добиться полного излечения больных на ранних стадиях рака или увеличить продолжительность жизни и ее качество на поздних стадиях.
Ирина Багликова, 15 июля 2014 г.
© Доктор Питер