Молодой онкоцентр уверенно набирает силу
К сожалению, злокачественные опухоли по-прежнему остаются одним из самых грозных заболеваний современного человечества. Рак отнимает сотни тысяч жизней ежегодно, и не только у пожилых людей, но и у молодых, полных сил и планов на будущее. В Петербурге этот диагноз ежегодно слышат 20 000 горожан. О том, как же борются с этим недугом в нашем городе, мы беседуем с директором клинического научно-практического онкологического центра, главным химиотерапевтом Санкт-Петербурга, доктором медицинских наук, профессором Владимиром Моисеенко.
Надо сказать, что два года назад профессору Моисеенко доверили поднимать новый центр не случайно: он хорошо известен не только онкологам в Петербурге и России, но и в мировом медицинском сообществе: Владимир Михайлович является членом Американской Ассоциации Клинических Онкологов (ASCO) и Европейского общества медицинской онкологии (ESMO) и его можно по праву назвать одним из создателей современной отечественной онкологии.
— Насколько я знаю, когда Вы возглавили центр, пришлось начинать чуть ли не с нуля?
— Действительно, надо было решать множество организационных задач: не хватало врачей и медицинских сестер, не функционировали операционные, простаивало дорогостоящее оборудование, на закупку которого город потратил сотни миллионов рублей. В результате, мощности центра практически не использовались, а очередь на госпитализацию растягивалась на месяцы. Отсюда вытекали мои задачи: создать эффективно работающий коллектив, запустить все оборудование (а некоторая техника у нас уникальна для страны) и ликвидировать по возможности очереди.
— Получилось ли?
— По-моему, у нас получилось. Хотя, например, в то, что будет запущено оборудование, простаивавшее пять лет, с момента открытия центра, верили уже не многие. В этом признался председатель комитета по здравоохранению Валерий Михайлович Колабутин, когда мы уже в последний день 2014-го года пригласили его и вице-губернатора Ольгу Александровну Казанскую на запуск линейного ускорителя ONCOR, гамма-камеры, пищеблока и нашего нового колл-центра, позволяющего принимать и обрабатывать тысячи звонков в день.
Конечно, своеобразным трамплином, когда мы поверили в свои силы, стал еще 2013-й год: нашему коллективу удалось добиться двукратного увеличения показателей работы по сравнению с 2012-м годом. Тогда мы ввели в действие двенадцать из тринадцати операционных центра, 26 реанимационных коек отделения анестезиологии и реанимации, амбулаторно-консультативное отделение вышло на свою проектную мощность и стало принимать 500-600 пациентов в день. Плановое задание по оказанию бесплатной медицинской помощи, финансируемой из средств ОМС, было перевыполнено почти в 2,4 раза (до 2014 года вся помощь в центре оказывалась бесплатно). В итоге, ожидание госпитализации на хирургические отделения центра сократилось с трех-четырех недель до одной. А сегодня мы на некоторые отделения можем принимать пациентов — при наличии всех необходимых исследований — на следующий день после его обращения в центр.
— Сколько операций вы проводите сейчас ежедневно?
— В «лучшие» дни мы выполняем по 40 операций, а готовы делать в полтора-два раза больше. Мы оперируем бесплатно — по полису ОМС или по квотам на высокотехнологичную медицинскую помощь. Причем, по российскому полису мы можем принимать не только петербуржцев, но и жителей любого региона России.
— А какими прошлогодними успехами центра вы можете похвастаться?
— Летом прошлого года состоялся ввод последней, нейрохирургической операционной, укомплектованной единственным в стране интраоперационнным МРТ. Аппарат этот позволяет хирургу в процессе операции контролировать границы между удаляемой опухолью и здоровыми зонами головного мозга, что повышает и эффективность работы доктора, и безопасность операции для пациента. И еще раз повторю, что к концу года в центре было запущено буквально все оборудование, которое простаивало с момента открытия центра. Позаботились мы и о комфорте больных и врачей: открыли собственный пищеблок для пациентов и буфет для сотрудников.
Осенью в центре заработал кабинет централизованного разведения цитостатиков. Эту технологию разведения лекарств мы переняли у коллег в Казахстане, когда были там на научной конференции: в нем созданы все условия для защиты медперсонала от воздействия токсичных веществ (химиопрепаратов) и реально экономятся лекарства. Если раньше медсестра, приготовив инъекцию для пациента, выбрасывала ампулу с остатками препарата, то теперь в централизованном кабинете используется все содержимое каждого флакона, а к пациенту лекарство поступает в необходимой ему дозировке и в готовой для инъекций форме. Только за первый месяц работы кабинета мы сэкономили химиопрепаратов почти на два миллиона рублей, а это — более 20 миллионов за год, и эти деньги можно направлять на дополнительные закупки необходимых лекарств.
Мы также создали новую лабораторию молекулярной онкологии, где выполняются исследования на генные мутации. Как известно, такие анализы позволяют определить индивидуальные характеристики опухоли, что важно использовать при назначении пациентам дорогостоящей таргетной терапии, а также можно найти наследственную предрасположенность человека к развитию онкологического заболевания (сегодня считается, что десятая часть всех раков — наследственные опухоли). Уже в этом году нами были проведены первые исследования ДНК пациентов с целью поиска генных мутаций, и можно сказать, что первая страница истории развития персонализированной медицины нами написана. В идеале человек должен сдать анализ на генетические мутации и получать лечение в зависимости от результата.
В нашей лаборатории мы начали с поиска генных мутаций у женщин с опухолями молочной железы и яичников — с выявления так называемых BRCA-мутаций. Если мутация найдена у кого-то в семье, то она же может быть и у близких родственников. И у них с большой долей вероятности может развиться опухоль, что требует более внимательного наблюдения у онкологов.
Мы начали с довольно рутинного анализа генов, который является не научным, а сугубо прикладным. Но в дальнейшем планируем создать центр наследственных раков.
— В названии центра присутствует слово «научный»...
— Верно. И это крайне важное слово. Я считаю, что каждый врач-онколог непременно должен заниматься наукой: в нашей теме пока вопросов больше, чем ответов, и каждому доктору полезно помнить, что он не Бог и многого сам пока не понимает, а потому должен ответственно и бережно относиться к своим больным. Дает же врачу такое осознание своей роли как раз активное вовлечение в научные исследования: занимаясь наукой, ты реально понимаешь границы своих возможностей и масштабы еще неизученного. Поэтому мы создали Ученый совет и практически разработали план научного развития центра.
— А как все же обстоят дела с лекарствами в период экономического кризиса?
— В нашем городе средства на противораковые лекарства идут по отдельной правительственной субсидии — в рамках городской программы «Онкология», и на этот год выделено полтора миллиарда рублей. Мы полностью разместили заказы на необходимые препараты еще в конце 2014 года и уже в феврале прошли почти все аукционы. Надеемся, что лекарства будут поставлены вовремя, и представители так называемой «большой фармы» обещают, что цены не повысят. Так что на 2015 год мы обеспечены, а вот что будет в 2016 году — пока не могу сказать. Усилия по импортозамещению предпринимаются, но большинство противоопухолевых препаратов производятся за рубежом. Только один или два лекарства реально полностью производятся здесь, в России, для остальных же так называемых отечественных лекарств субстанции все равно покупаются за границей.
— Но можно утверждать, что в последнее время появились новые, более эффективные методы лечения рака? И используются ли они в вашем Центре?
— Прогресс в мировой онкологии наблюдается колоссальный. И связан он, в первую очередь, с созданием новых лекарств. Подчеркну, что достижения современной химиотерапии стали возможными именно благодаря исследованиям в молекулярной области. Но онкология — такая область здравоохранения, где цены на лекарства не просто высокие, а иногда безумные, и каждый новый препарат дороже, чем предыдущий. В ряде случаев это обоснованно: производство таких лекарств — это высший пилотаж для современных технологий. Скажем, в лечении меланомы 50 лет не было никакого прогресса, а сейчас он колоссальный! Но стоимость этой химиотерапии — полмиллиона рублей в месяц, что навряд ли подъемно для нашего здравоохранения, как и для большинства людей. Городские онкологические учреждения — наш центр, онкодиспансер — полностью обеспечены базовой терапией, которая также эффективно лечит рак. Но самые современные и самые дорогостоящие лекарства бюджету сегодня не потянуть.
— Что же вы планируете в этом, непростом для нас, году?
— Наши планы корректирует, в первую очередь, заболеваемость горожан, которая, к сожалению, меньше не становится. Поэтому мы предполагаем увеличить свою оперативную активность, развивать и далее научное направление в клинической работе, а еще заниматься просветительской деятельностью среди населения. В апреле в центре открывается отдел профилактики рака, в задачи которого будет входить информирование горожан о факторах риска развития онкологических заболеваний, в том числе, наследственных, и профилактическая диагностика.
Словом, задач у Центра немало. И, надеемся, решать их нам поможет Попечительский совет, созданный прошлым летом. В него вошли известные городу и стране, а некоторые и миру люди (например, нобелевский лауреат академик Жорес Иванович Алферов). Уверены, что наши попечители станут нашими верными помощниками. Мы вот мечтаем получить разрешение, а потом и финансирование на строительство общежития для наших сотрудников. Нам очень не хватает медицинских сестер: иногда на том же отделении химиотерапии в смене дежурит одна сестричка на семьдесят пациентов! А если у нас будет общежитие, мы сможем приглашать специалистов из соседних регионов.
Подготовила Татьяна Зазорина