Препараты-«бойцы» наступают
Медики России и США предлагают новые программы борьбы с онкологией
Оновых методах лечения онкозаболеваний «Вечёрке» рассказал профессор Владимир МОИСЕЕНКО, директор Петербургского клинического НПЦ в Песочном, главный химиотерапевт города.
— Владимир Михайлович, вы недавно вернулись из Чикаго, с международного конгресса Американского общества клинических онкологов. США, как известно, объявляли войну раку еще в 1971 году, а президент Обама в прошлом году принял новую программу — «Выстрел на Луну». Есть ли результаты?
— «Лунная программа» ставит достаточно амбициозную цель — пройти десятилетний путь изучения рака за пять лет и «искоренить заболевание таким, каким мы его знаем». По их планам, это должно произойти к 2025 году. Для достижения поставленной цели группой из 150 выдающихся ученых, в том числе лауреатов Нобелевской премии, были сформулированы главные направления научных поисков.
— 2025 год — это реально?
— Я, пожалуй, принадлежу к скептикам. Во-первых, очень вероятно снижение финансирования при новой администрации Белого дома. Во-вторых, рак — это не одно заболевание, а тысячи и решить проблему одним махом вряд ли удастся. Но, как говорят сторонники программы, «даже если вы не попадете на Луну, то все равно окажетесь среди звезд». То есть при реализации программы, несомненно, будут совершены прорывы в лечении злокачественных опухолей.
— На какие новые методики делается ставка? Или же по-прежнему в основе химиотерапии яды, созданные для химического оружия в Первую мировую войну?
— Как мы знаем, лечение рака включает три составляющие: хирургическую, лучевую и лекарственную. И самое бурно развивающееся направление — лекарственное. Это связано с достижениями молекулярной биологии и все большим пониманием механизмов развития опухоли.
Я бы выделил три направления. Первое: таргетные (точечные) препараты, действующие целенаправленно на определенные клетки-мишени в опухоли. Результаты лечения здесь отличные. Правда, эти лекарства довольно дорогие и «работают» они против определенных опухолей. Например, при раке легкого таргетную терапию можно назначить лишь семи процентам больных, при раке молочной железы — четверти всех пациенток.
Второе направление — создание препаратов для иммунотерапии рака: эти лекарства блокируют тормозящие рецепторы клеток иммунной системы, к которым «пристраиваются» опухолевые клетки и потому становятся для иммунитета невидимыми. После разрушения этого доступа сама иммунная система больного перестает считать злокачественную ткань «своей» и начинает ее уничтожать. Разработанные препараты для иммунотерапии словно помогают организму «проснуться» и напасть на врага.
Уже созданы препараты для борьбы с опухолями двадцати локализаций (в том числе для борьбы с меланомой, раком почек, мочевого пузыря, толстой кишки, лимфомы Хожкина, с опухолями головы и шеи). Результаты — обнадеживающие. Уходят метастазы, уменьшается (а порой и исчезает) сама опухоль.
Сейчас ученые изучают, можно ли комбинировать лечение этими препаратами с лучевой и традиционной химиотерапией. Возможно, общий лечебный эффект будет еще выше.
— Используются ли препараты для иммунотерапии рака у нас?
— Мы в рамках клинических испытаний пролечиваем таких больных. Сейчас набрали группу из 40 пациентов, для которых лечение оплачивается фирмой-производителем. Но сейчас начинается вторая фаза клинических испытаний отечественного препарата. Это не воспроизведение импортного — будет выпускаться оригинальный препарат, надеемся, что его стоимость окажется значительно ниже. Правда, о предварительных итогах исследований можно будет говорить не раньше конца 2017 года.
— Продолжается ли работа над созданием антираковых вакцин?
— Да, это направление не назовешь новым — научные поиски в этой области идут уже не одно десятилетие и именно за этим направлением, видимо, будущее. Кстати, пока идут поиски эффективных лечебных вакцин, вполне успешно развивается применение вакцины профилактической — против папиллома-вируса, вызывающего рак шейки матки.
— Согласно статистике, в Петербурге онкозаболеваемость в полтора раза выше среднероссийской. У нас есть какой-то фактор, особо провоцирующий онкологию?
— У нас очень высока доля пожилого населения, а большинство видов рака все-таки «приурочены» к возрасту. Кстати, в европейских странах она еще выше петербургской, правда смертность при этом ниже. Потому что в развитых странах значительно выше выявляемость заболевания на ранней стадии. У нас все, мягко говоря, скромнее.
— В вашем центре открылась лаборатория молекулярной онкологии, в которой проводят исследования на наличие у пациентов и их родственников генных мутаций. Так можно выявить предрасположенность к конкретным видам рака у здоровых людей...
— Более того, в Кронштадте мы запустили проект обследования на наследственные раки молочной железы и яичников (это абсолютно бесплатно для людей). Мы обследуем больных женщин, уже прошедших лечение, на наличие мутации в гене BRCA, которая передается по наследству и значительно повышает риск возможного развития рака. И если обнаруживаем мутацию у них, то предлагаем обследоваться их родственникам. Если генная мутация будет найдена и у кого-то из них, то мы готовы подготовить индивидуальную программу профилактики. Всем известно: раннее выявление — более успешные прогнозы.
Автор: Татьяна Тюменева
Источник: Вечерний Санкт-Петербург