«ЭХ, ПУТЬ-ДОРОЖКА ФРОНТОВАЯ...»
«Дорогой жизни шел к нам хлеб,
дорогой дружбы многих к многим.
Еще не знают на земле
страшней и радостней дороги».
Ольга Берггольц «Ленинградская поэма»
В детстве я была очень впечатлена рассказами ленинградской писательницы Веры Евгеньевны Карасевой. На всю жизнь мне запомнилась ее книжка «Кирюшка». В ней рассказывалось о детях блокадного Ленинграда, об их терпении, стойкости, мужестве. Особенно яркими были два ее рассказа: «Про Любочку и про ее маму» и «Хлебные крошки».
Обложка и одна из иллюстраций книги В.Е. Карасевой
В первом из них шел рассказ о том, как маленькую девочку Любочку спасло куриное яйцо, случайно найденное при растопке печки в сосновой стружке. И если этот рассказ вызывал улыбку сквозь слезы, то второй, повествовавший о детях, стоявших в очереди в хлебном магазине за крошками хлеба, упавшими на стол при его разрезании, был настоящим шоком:
«...Как только у продавщицы, разрезавшей буханку, падала на прилавок хлебная крошка, чей-нибудь тоненький озябший палец торопливо, но деликатно скользил по прилавку, поддевал крошку и бережно нёс её в рот. Два пальца на прилавке не встречались: ребята соблюдали очередь. Продавщица не бранилась, не покрикивала на детей, не говорила: "Не мешайте работать! Уйдите!" Она молча делала своё дело: отпускала людям их блокадный паёк. Люди брали хлеб и отходили. А кучка ленинградских ребят тихо стояла у другой стороны прилавка, и каждый терпеливо ждал своей крошки...»
Страшные сюжеты, жестокая правда невыносимой блокадной жизни. Прочитав это со слезами на глазах, я задавалась вопросом: неужели никто, никак и ничем не мог помочь этим детям? Но в этих рассказах была и надежда, и помощь соседей и сослуживцев, и долгожданный груз с большой земли, доставленный по легендарной Дороге Жизни. Когда маленькая девочка Любочка рассказывает кому-то о своем чудесном спасении, вспоминая только найденное с сосновыми стружками куриное яйцо, её мама говорит так:
«— Верно, <...> С того дня тебе стало лучше. Но поправилась ты оттого, что о нас всё время заботились наши товарищи, наши смелые и добрые ленинградцы: и Иван Кириллыч, и девушки-дружинницы с папиного завода, и Вовка, и шофёры, возившие в Ленинград хлеб».
Одним из таких шоферов, служивших на Дороге Жизни, был и мой дед – отец моей мамы, Георгий Федорович. Он был старшим сержантом, и прошел Великую Отечественную войну с первого ее дня и до последнего. Только не 9 мая 1945 года был для него этот последний день, а 27 июля, потому что с 1944 года его полк, воевавший ранее на Прибалтийском и Ленинградском фронтах, был переброшен на Первый Дальневосточный фронт на войну с квантунской армией Японии, для освобождения от нее Китая.
Дедушка не очень любил рассказывать о том времени, вспоминать о нем ему было больно. Но все же кое-что мы, его внучки, узнали.
Мы понимали, с какими чувствами проезжал Георгий Федорович мимо родных уральских мест на поезде от войны с фашисткой Германией на Дальний Восток. Ни на одну минуту не остановился состав с грузовыми машинами у станции, рядом с которой был любимый город и дом. Лишь мельком, на ходу удалось ему разглядеть на несколько секунд лицо своей супруги – Марины Павловны, прибежавшей встречать этот поезд. Они не виделись больше трех лет. Они сумели разглядеть друг друга и посмотреть друг другу в глаза...
С замиранием сердца мы с сестрой Таней слушали и рассказы дедушки о его службе на Дороге Жизни. Мы ужасались, услышав, как расстреливали перед строем шоферов за то, что они осмелились поделиться с местным населением малой толикой предназначавшегося для Дороги Жизни груза.
Мы восхищались его подвигом: однажды он один перегнал колонну машин через мост на подъезде к Ладожскому озеру. Мост этот несчастный, по которому проехать могла только одна машина, нещадно бомбил какой-то немецкий самолет. Потеряли одну машину, другую... Водители отказывались ехать. И только один человек не побоялся сделать это – мой дедушка.
Фото из семейного архива
Сначала получилось на большой скорости переправить одну машину. Бомбежка усилилась. Но ползком вернуться к колонне грузовиков по мосту было можно. Потом, видимо, у самолета закончилось либо горючее, либо подошел к концу запас бомб. Пока он заправлялся и загружался, бегом удалось переправить еще пару машин. Так они и соревновались – немецкий летчик и русский шофер. И колонна была спасена – все 12 машин прошли через эту переправу.
И гордость подымалась в нас от этих рассказов, и душили слезы от того, что пронизывало все наше существо осознание тихого подвига дорогого и близкого нам человека, который имел полное право вообще не служить на фронте, а находиться в тылу по брони. Дело в том, что еще до войны, во время ремонта грузовика мой дед получил травму левого глаза. В результате глазное яблоко стало малоподвижно, а зрение - значительно снижено. Внешне это было не очень заметно, но медицинскую комиссию было пройти маловероятно. В тот самый первый день войны 22 июня 1941 года вместо Георгия Федоровича медосмотр успешно прошел его родной брат Григорий Федорович. Дважды. С интервалом около двух часов. За себя самого, и за своего младшего брата. В том наплыве добровольцев у медиков просто не было шанса разбираться.
А еще мы с сестренкой, начитавшись рассказов Вары Карасевой о детях блокадного Ленинграда, хотели знать, какие грузы возил по Дороге Жизни наш дедушка. Он отвечал нам:
«Из блокадного Ленинграда мы вывозили людей. А в Ленинград везли снаряды, боеприпасы, продукты. Из продуктов больше всего – хлеб. Но были и другие. Однажды в декабре мы даже возили мандарины, шоколад и банки гречневой каши. Очень надеюсь, что они достались и кому-то из детей».
31 декабря 2022 года. Мы с сыном встречаем Новый, 2023 год на экскурсии «Встреча Нового года в Санкт-Петербурге». Проезжаем мимо Аничкова Дворца. Голос экскурсовода: «Здесь во время блокады проводилось Новогоднее представление, новогодняя ёлка для детей. В подарок дети получили мандарины и шоколад, и гречневую кашу – как угощение. Одна из машин, доставлявших это груз – водителя Максима Твердохлеба, попала под обстрел, он был ранен, а некоторым детям достались прострелянные мандарины». Ну, что же, значит груз, который возил и мой дед тоже, эстафетой дошел всё-таки до адресата.
Дедушки нет в живых уже больше 20 лет. Но всегда, когда я слышу слова из его любимой песни: «Эх, путь-дорожка фронтовая! Не страшна нам бомбёжка любая», - я не могу сдержать слёз...
Старший лейтенант медицинской службы запаса,
детский хирург,
Панфилова Юлианна